Оксана Семенова умерла от рака в тюрьме. ЕСПЧ осудил Россию за бесчеловечность

"У нее постоянные боли… ситуация крайне тяжелая, никто не может сказать, сколько жить осталось осужденной", - так медики тюремной больницы имени Гааза в Санкт-Петербурге обосновывали свою рекомендацию отпустить из заключения Оксану Семенову. Суд освобождать заключенную отказался, и спустя четыре месяца она умерла. Во вторник ЕСПЧ признал Россию виновной в том, что у Семеновой слишком поздно диагностировали рак и фактически не предоставили необходимого лечения.

Как следует из заключения местного Росздравнадзора, в больнице имени Гааза - единственной тюремной больнице Санкт-Петербурга - в принципе не было необходимой лицензии для предоставления больной раком нужного лечения.

Европейский суд по правам человека обязал Россию выплатить 20 тысяч евро родственникам осужденной. В решении суда говорится о том, что в тюремной больнице не обеспечили Семенову теми обезболивающими, которые были бы способны облегчить страдания онкобольной.

Таким образом, полагают в Страсбурге, Россия нарушила третью статью Конвенции по правам человека о бесчеловечном или унижающем достоинство обращении или наказании.

Два года без повода для беспокойства

Онкологическое заболевание у Семеновой врачи петербургской колонии №2 заподозрили спустя два года после того, как она попала в исправительное учреждение.

По мнению российских властей, женщина обратилась за помощью несвоевременно: на боль в нижней части живота она пожаловалась тюремному врачу в начале лета 2015 года - лишь спустя четыре месяца после того, как начала ее чувствовать. Медик заподозрил рак и распорядился о переводе в больницу Гааза, говорится в замечаниях к жалобе, подписанной уполномоченным России при ЕСПЧ Георгием Матюшкиным.

"Тем не менее, несмотря на серьезность предполагаемой болезни и осведомленности заявительницы о ней, заявительница отказалась от немедленного перевода", - утверждает представитель российского правительства.

Версия российских властей противоречит словам самой Семеновой. В своем заявлении в общественную наблюдательную комиссию незадолго до смерти она писала, что обратилась с болью к гинекологу в марте 2015 года. Врач не сообщил ей диагноз, но предложил госпитализацию в больницу имени Гааза. "Я написала отказ по причине приближающегося УДО", - объясняла Семенова.

В том же обращении она указывает, что после ареста в начале 2013 года ее дважды осматривал гинеколог, который не нашел повода для беспокойства.

"Прогноз для жизни сомнительный"

В июле 2015 года Семенову этапировали в больницу имени Гааза, где предположения врача ИК-2 подтвердились - у женщины диагностировали рак шейки матки.

После проведенного через два месяца обследования врачи пришли к выводу: оперировать уже нельзя. Они рекомендовали провести лучевую терапию в специализированном стационаре, поскольку в условиях больницы имени Гааза сделать это было невозможно.

Вскоре после этого специальная медкомиссия решила, что тяжелое заболевание Семеновой дает ей право на освобождение. Женщине был поставлен окончательный диагноз - рак IV стадии. "Прогноз для жизни сомнительный, для выздоровления безнадежный", - говорилось в выводах медиков.

На заседании суда, рассматривавшего вопрос об освобождении Семеновой, ее лечащий врач объясняла: "Болезнь была выявлена уже по прибытию осужденной в ИК, мы надеялись, что будет хотя бы 3-я степень, но после прохождения всех анализов выяснилось, что пошел необратимый эффект… ей сложно передвигаться, у нее постоянные боли, ситуация крайне тяжелая".

Медик объясняла, что теперь Семеновой можно предоставить только симптоматическое лечение. По словам врача, в случае освобождения женщина могла бы обратиться в онкодиспансер. "У них другие лекарства, могут помочь хоть как-то снять болевой синдром, у нас нет возможности…", - цитируют представителя больницы адвокаты "Зоны права" в направленной в ЕСПЧ жалобе.

Судью Смольненского суда Юлию Котеневу эти доводы не убедили. В подписанном ею постановлении говорится, что "в условиях изоляции от общества осужденная получает лечение, которое способно облегчить ее страдание".

Семенова, осужденная по связанной с наркотиками статье, "не исключает возможность продолжить употребление наркотических средств с целью снятия болевого синдрома", - обосновала свое решение судья.

Без штатного онколога и лицензии

В начале марта 2016 года ЕСПЧ потребовал от России предоставить Семеновой перечень всех лекарств, требующихся в ее случае, и перевести ее в гражданскую больницу, если тюремное учреждение не может предоставить необходимую помощь.

Ни перевода, ни нового рассмотрения своей просьбы об освобождении женщина не дождалась. Она скончалась 9 апреля.

Российские власти смерть Семеновой связывают с ее собственной невнимательностью и влиянием других заболеваний, которые усугубили состояние заключенной.

"Общеизвестно, что лечение любого вида рака может быть успешным, если лечение начинается на ранней стадии. Однако,… к моменту обследования заявительницы, ее рак прогрессировал, по крайней мере, до III стадии", - говорится в доводах представителей российского правительства. Запоздавшее обследование они объясняют "собственным поведением заявительницы".

Промедлением российские власти обосновывают и отказ в проведении лучевой терапии. Она не была предоставлена в тюремной больнице им. Гааза "не потому что в указанной больнице не хватает необходимых медикаментов и специалистов, а потому что к тому времени, когда врачи были в состоянии проводить обследование заявительницы, ее болезнь достигла такой стадии, когда лечение стало неэффективным".

Представлявшая интересы Семеновой организация "Зона права" с этим категорически не согласна. Ее юристы попросили независимых медиков-экспертов оценить адекватность помощи, которую получала Семенова.

Специалисты пришли к выводу, что в отличие от многих видов рака, тип болезни, которой страдала заключенная, развивается длительный период. Согласно существующим нормам, раз в год женщины в тюрьмах проходят осмотр гинеколога и сдают тест на онкоцитологию. Это значит, что к моменту обследования Семенова должна была его сдать уже дважды, что существенно повышало вероятность раннего выявления заболевания.

Помимо этого эксперты в своем заключении отмечают, что заключенной не был предоставлен целый ряд необходимых препаратов, не были проведены обязательные в ее случае исследования и осмотры, не проводилась паллиативная помощь. ЕСПЧ изучил историю болезни Семеновой и согласился со специалистами.

По словам представителей "Зоны права", в тюремной больнице им. Гааза не только не было штатного врача-онколога, она вообще не имела лицензии на оказание медпомощи. Это следует из ответа на запрос, который адвокат женщины Виталий Черкасов направил местный Росздравнадзор.

Из суда - на носилках

Решение Европейского суда по делу Оксаны Семеновой может стать "ориентиром для всех жалоб тяжелобольных осужденных, которым не оказывается адекватная медицинская помощь в питерской больнице имени Гааза", убеждены в организации "Зона права".

Ее руководитель Сергей Петряков, представлявший интересы заключенной в ЕСПЧ, отмечает, что сейчас в Страсбурге находятся еще две жалобы онкобольных женщин, которые, по мнению юристов организации, не получали должной помощи в условиях заключения и скончались.

Сейчас суды освобождают менее половины заключенных, которые, по мнению профильной медкомиссии, имеют на это право из тяжелого заболевания. Такую статистику в мае 2017 года приводила уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова.

Перечень заболеваний, которые могут рассматриваться в качестве основания для освобождения, содержится в постановлении правительства. Медкомиссия устанавливает соответствие диагноза заключенного этому списку, после чего материалы направляются в суд.

Но по той же официальной статистике, 21% заключенных, аттестованных комиссией в 2016 году, попросту не дожили до заседания суда. Еще 3,4% тех, кого суд все же решил отпустить из-за состояния здоровья, скончались до вступления решения в силу.

В основном постановление об освобождении тяжелобольных заключенных "работает" в случае, когда речь идет о терминальной, предсмертной стадии, говорит ведущий автор проекта "Женщина. Тюрьма. Общество" и бывший член петербургской ОНК Леонид Агафонов.

Он отмечает, что по большому счету в существующем виде процесс освобождения тяжелобольных осужденных - это попытка снизить смертность в местах заключения.

"Освобождают людей, которых на носилках [на заседание суда] выносить надо. Редкий случай, когда кто-то живет на свободе несколько месяцев", - сказал правозащитник.